Это соглашение между обществом и государством. Интервью вице-премьера Жумангарина о НДС, инфляции и хайпе

Что предполагает собой налоговая реформа? Когда она вступит в силу? Как это повлияет на экономику и как чиновники отвечают на критику? Об этом – в интервью вице-премьер-министра национальной экономики.

- Министерство намерено провести масштабную налоговую реформу. Поясните, пожалуйста, основные цели реформы простыми словами. - Реформа охватывает не только налоги, но также и бюджетные аспекты. Бюджет является целевым денежным фондом для эффективного выполнения функций государства, направленных на развитие и повышение благосостояния граждан.

Этот фонд должен постоянно увеличивать инвестиции в собственную экономику. Например, на данный момент объем инвестиций составляет около 17 процентов. Если не инвестировать в экономику, иностранные инвесторы не будут заинтересованы.

Когда мы формировали бюджет на 2025 год, выяснили, что для его исполнения нам требуется 26 триллионов тенге, а не хватает 10 триллионов. Доходы формируются за счет налогов.

Мы можем заимствовать средства из Национального фонда, а также имеем гарантированные трансферты. Каждый год мы можем получать около двух триллионов тенге. Дополнительные трансферты также поступают по решениям главы государства. Не хватает 10 триллионов, из которых чуть больше пяти мы смогли закрыть за счёт Нацфонда.

Где мы взяли остальные средства? Мы заняли на внутреннем рынке, выпустив облигации Министерства финансов, тем самым закрыв дифицит в 10 триллионов.

Проще говоря, нам не хватает 10 триллионов для бюджета. Для дальнейшего развития необходимо будет продолжать эти действия каждый год.

Каждый понимает, что такая практика не может продолжаться вечно. В конечном итоге это приведет либо к исчезновению Нацфонда, либо к снижению доверия со стороны кредиторов и ухудшению рейтинга страны.

Поэтому мы исследовали проблему и поняли, что уровень собираемости налогов не удовлетворителен. Основные источники поступлений в бюджет – это НДС и корпоративный подоходный налог (КПН). НДС составляет около 40% от доходной части бюджета, КПН – около 30%. Мы не достигаем таких планов по НДС – вместо 40% собираем лишь 20-24%. Ситуация с корпоративным и индивидуальным подоходным налогами менее критична, и это стало главной причиной для налоговой реформы.

Мы могли бы не проводить эту реформу и продолжать текущую практику ещё много лет, но это приведет к истощению Нацфонда. Например, если следовать программе "Нацфонд – детям", в 2032 году мы сможем заплатить каждому ребенку только 8 долларов. К 2036 году Нацфонд может перестать существовать.

- Если коротко, значит, мы тратим слишком много по сравнению с доходами?

- Вы абсолютно правы. У нас высокие социальные расходы, составляющие около 37,5 процентов республиканского бюджета, что обходит 10 триллионов. Если добавить 8 триллионов на развитие регионов, то большая часть бюджета уходит на эти две статьи.

Учитывая, что Казахстан является социальным государством, значительная доля расходов обусловлена различными факторами, включая последствия COVID и социальные ожидания населения.

В других странах такой уровень социальных расходов встречается реже.

Когда люди критикуют государство, нужно подумать о том, как много оно делает для населения – поддержки многодетных матерей, людей, потерявших кормильца, беременных женщин, сирот.

Бюджет развития в первую очередь направлен на инфраструктурные проекты. Это финансирование институтов развития, крупных инвестиционных проектов, поддержки малого и среднего бизнеса. Сейчас его доля составляет всего 8 процентов, что составляет 2 триллиона тенге.

На будущий год в прогнозе он запланирован на 6 процентов (1,4 триллиона тенге). В следующие годы ожидается его дальнейшее снижение. Мы фактически не имеем бюджета развития, который является основой будущего страны. Это произошло из-за серьезной либерализации налогового режима по НДС с 1995 по 2009 год.

Доля бизнеса, не уплачивающего НДС, достаточно велика. В стране зарегистрировано более 2 миллионов ста тысяч предпринимателей, из них лишь 137 тысяч являются плательщиками НДС. Реально уплачивают НДС лишь 4% от общего числа бизнесов, что создает нагрузку на них.

Сейчас существует порог в 78 миллионов тенге, ниже которого НДС не уплачивается. Есть также специальные налоговые режимы для новаторов с годовым доходом порядка 2,4 миллиарда тенге, которые не оплачивают НДС, а отдают так называемый розничный налог.

Розничный налог достигает 4 процентов, и местные власти могут снизить его до 2 процентов, чем многие пользуются. Таким образом, происходит своего рода неравенство в налоговой нагрузке.

Дробление компаний происходит в целях налоговой оптимизации, и бизнес стремится функционировать в более выгодных условиях, что было разрешено законодательством. Основная проблема заключается в способности продолжать такую либерализацию, если ставятся цели, такие как вход в тридцатку ведущих стран. При долгосрочном подходе, думая о будущем, это невозможно.

Ситуацию необходимо исправлять. Индивидуальным бизнесменам проще уклоняться от уплаты налогов, если они видят, что конкуренты идут тем же путем.

Это раздробление автоматически создает в стране официальные налоговые офшоры, и многие привыкли к этой практике. Поэтому реформа встречает значительное сопротивление.

Среди различных групп присутствуют лоббисты, и сейчас активно разворачиваются пропагандистские кампании. Мы ожидаем появления критиков, у которых будут свои аргументы. Наша основная позиция – это будущее страны и её жителей.

Многие утверждают, что необходимо сократить государственные расходы, что мы, собственно, и делаем, включая сокращение социальных расходов, так как других расходов фактически нет.

- Существуют ли другие методы, кроме повышения НДС?

- Либо сокращение расходов на уровень регионов, либо снижение социальных расходов, либо сокращение бюджета развития. Несмотря на то, что у нас не самый большой госаппарат, мы продолжаем каждый день заниматься оптимизацией. В прошлом году мы сократили свои расходы на 400 миллиардов.

Бюджет на 2025 год был запланирован на уровне 32 триллионов, мы утвердили его на уровне 26 триллионов, что составляет сокращение на 6 триллионов. Эти процессы происходят ежегодно. Мы регулярно анализируем социальный бюджет и ищем возможности для оптимизации...

- Допустим, есть бизнесмен из Павлодара с доходом в 15 миллионов. Как он может сказать: "Почему я должен терпеть за дыры в бюджете, если отчисляю свои налоги?"

- Порог в 78 миллионов остаётся, а новый порог предложен в 15 миллионов. Налоговые органы контролируют совокупный доход практически 1,3 миллиона бизнесменов. 80 процентов предпринимателей находятся в пределах нового порога.

Для них изменений не произойдёт. Мы будем раскрывать компании, у которых есть оптимизация, и они начнут уплачивать НДС.

В нормальных условиях бизнесмены покупают товары с НДС, а затем добавляют стоимость при продаже конечному потребителю. Это создаёт цепочку, где учитывается НДС. Мы планируем восстановить эту цепочку. Плательщиков НДС будет около 450 тысяч вместо текущих 137 тысяч.

С введением новых норм нагрузка на плательщиков НДС останется стабильной. При первоначальных расчетах мы планировали повысить ставку НДС, но позже учли требования бизнеса.

Ставка при 16 процентах будет составлять около 3,2–3,3 процента. Это и есть нагрузка.

Возникли много замечаний от тех, кто работает на базарах или в гостиничном бизнесе, но мы заверили, что эта реформа их не затронет. Они продолжат платить 4 процента.

- Это те, кто остаётся в сфере розничной торговли?

- Да, это те, кто занимается розничной торговлей. Мы приняли решение о том, что только бизнес B2C остаётся, исключая обрабатывающую промышленность и транспорт. Мы хотим сделать НДС транзитным, и нагрузка на бизнесменов снизится. Снижение порога до 15 миллионов не коснётся 80 процентов самозанятых.

- Вы изначально предлагали 20-процентный НДС, сейчас —16 процентов. Значит, это тактика "попроси больше и получи нужное"? Как будет работать дифференцированная ставка?

- Ставка в 20 процентов позволяла бы уменьшить налог на фонд оплаты труда. Мы ориентировались на мнения экспертов и провели обсуждения. В результате мы решили внедрить дифференцированную ставку: 16 процентов, 10 процентов и ноль для определённых секторов.

Мы хотим установить ставку 10 процентов для медицины и нулевую для агропромышленного комплекса. Сейчас мы окончательно определимся с вопросом о ставках для пищевой отрасли.

- Вы мониторили отзывы граждан? Какие наиболее распространенные вопросы и страхи? Думаю, у вас есть ответы.

- Я обращаю больше внимания на мнения экспертов. Это экономическая реформа, и её последствия должны быть оценены профессионально. Если мы будем прислушиваться к социальным сетям, то лучше не начинать реформы вообще.

Многие занимаются спекуляциями. Я сомневаюсь в адекватности расчетов, представляемых обществом.

- Говорят о массовых закрытиях предприятий, падении потребительской способности и протестах...

- Один эксперт предположил, что может наступить стагфляция. Однако не стоит питать страхи. Реформа не имеет такой высокой нагрузки на инфляцию.

Также ставку НДС в 12 процентов мы считаем одной из самых низких в регионе. В других странах ставки значительно выше, например, в России, Беларуси и Армении — 20 процентов.

Но в этих странах нет такой социальной нагрузки на бюджет, как у нас. Мы тратим много, поскольку фактически компенсируем населению разные затраты.

У нас одна из самых низких ставок по сравнению с соседями, и увеличение её на небольшой процент не будет критичным. Мы спрогнозировали краткосрочный рост инфляции на 3−3,5 процента, что является приемлемым.

Любая реформа требует четкого понимания её последствий. У нас есть цель, куда будут направлены средства от реформы: мы намерены поддерживать реальный сектор экономики, малый и средний бизнес.

В этом году будет создан фонд гарантирования на базе фонда ДАМУ, что увеличит его емкость. Мы также планируем крупные субсидии в приоритетных секторах, таких как IT и агропромышленный сектор, для повышения конкурентоспособности.

Ожидается, что государственные финансы станут более устойчивыми, а бюджет развития существенно вырастет. Мы стремимся увеличить его до 20 процентов, что является амбициозной задачей;

- Ваша позиция по инфляции оптимистична. Как вы планируете с ней справляться?

- За инфляцию отвечает Национальный банк, и он всегда проводит тщательный учет. Я уверен в наших расчетах.

Это новая парадигма отношений, новая основа для бизнеса. Мы будем делать всё возможное для поддержки предпринимателей, несмотря на предстоящие трудности.

Наша реформа сталкивается с высокими ожиданиями. Мы ожидаем множественные обратные связи от предпринимателей и граждан, и все предложения будут учтены.

Мы открыты к диалогу и готовы к критике, понимая, что это важный шаг для будущего страны.

- Какие ваши мысли о авансовых платежах по НДС? Это создаст дополнительную нагрузку для предпринимателей?

- Я в целом критически отношусь к авансовым платежам. Важно, чтобы процесс возврата был оперативным.

Мы продолжим обсуждение этого вопроса с бизнесом. Прошлый год мы возвратили 1 триллион 200 миллиардов тенге по НДС, и это помогло многим.

- Возможна ли отмена авансовых платежей?

- Мы будем рассматривать возможные варианты, но пока ничего не обещаем без дополнительных консультаций.

- Можно ли сказать, что ваша основная задача на посту — это реализация этой реформы?

- Моя цель не ограничивается только реформированием. У меня есть стратегии для среднесрочного развития экономики страны.

Налоговая реформа позволяет в дальнейшем поддерживать экономику и обеспечивать её устойчивое развитие.

Вопрос моего продолжения работы зависит от ситуации и решений руководства.

- Это не то, что "раз сделал дело, можешь уходить"?

- В государственной службе нет постоянных мест. Важно, что осталось после каждого из нас.

Текст: Рабига ДюсенгуловаФото: Иван Сухоруков